нежные душевные движения грустного и смешного последнего дракона
- Хичоля… - протянул Кюхён, заглядывая в комнату к хёну. Чтобы обратится неформально к нему, нужно быть либо самоубийцей, либо… Кюхёном. Хичоль лежал на кровати и читал до того, как некоторые наглые младшенькие его потревожили.
- Что? – раздраженно бросил он, захлопывая книгу. Настроение потеряно, читать дальше нет смысла.
- Там… Чонсу-хён… Он… ну, как сказать… - Кюхён замялся, не зная, как донести до хёна нужную информацию. Пару раз глубоко вздохнул, поежился от тяжелого пронизывающего взгляда Хичоля, собрался с мыслями и выпалил: - Чонсу-хён напивается на кухне.
- Один? Без меня?! – возмутился Хичоль. Как это – где-то пьют без него! Верх наглости. Да он Чонсу по стене размажет!
- Хён, стой. Пока ты не убил его. – Кюхён поймал Хичоля в дверях. – Пока ты упивался своим отчаянием, Чонсу-хён пил. Он уже три дня опустошает запасы алкоголя всего дома. Мы пытались узнать причины его неожиданного алкоголизма, но он молчит. Хотя, как молчит – матом посылает в такие места, что даже Йесон стал за ним записывать!
- Короче, хён, ты - наша последняя надежда, - сказал появившийся из ниоткуда Донхэ. – Кю, ты уделяешь слишком много времени мелочам. Надо говорить сразу и по делу. Я в тренажерку. Хёк, за мной!
- Я тебе кто? Собачка? – шепотом возмутился Хёкдже. Но обулся и вышел вслед за донсеном.
- О, Хичоль выполз из норы! – заявил Йесон, увидев прекрасное личико Золушки на пороге своей комнаты. – Неужто Кюхён тебе все же выкурил оттуда?
- Чонун, молчать. Вон из дома. И питомца своего захвати. И не возвращайся до завтрашнего утра. Да, не Тангому, Рёука забери! И схоронись где-нибудь. А еще лучше – убейся. – Хичоль начал массовую зачистку квартиры от нежелательных элементов. Когда Чонсу так напивался – добра не жди. Кто знает, вернутся донсены в руины или им повезет?
- Так, китайцы, с глаз моих долой. Ми, крокодила забери. Да не Шиндоновского, своего! И нечего так морщится, Кю. Да, это я тебе. Сонмин! Где этот хомяк?.. О, попался! Донхи под мышку – и на выход! Шивон, зайчик мой, где ты? Ой, спишь? Это ты зря. Вечером спать нежелательно. А теперь, зайчик, тапки обул и уполз спать к соседям.
- Хён, я же не буду мешать, я буду тихо-мирно спать, - попытался протестовать Шисус. Зря он решил пойти наперекор решениям Хичоля.
- Зайчик, я кому сказал – марш к соседям? – с угрозой спросил Хиним. – Давай, поднимай свое тело и неси его к Хонки – у него железные нервы, он не свихнется от такого зрелища. Всех унесло? Отлично.
- Ой, Хичоль… - у Чонсу произнести имя друга получилось лишь с попытки седьмой. – А куда все ушли?
- Прогуляться. На улице же такая хорошая погода, чего дома сидеть? – Хичоль попытался улыбнуться и понадеялся, что отмазка сработает. Но даже у пьяного Чонсу мозги работали просто отлично.
- Хи, десять вечера и град. Ты, понимаешь, что ты несешь? – Чонсу предпринял попытку сесть ровно и посмотреть на донсена серьезным взглядом, от которого совесть просыпалась даже у камней. Не вышло – он стал заваливаться набок, а Хичоль из-за старательно сдерживаемого хохота забыл ему помочь. И лучше бы он его поймал – поднимать Чонсу оказалось жутчайшей пыткой. Наконец, пьяный хён был сброшен на диван, а Золушка сел на пол, пытаясь отдышаться.
- Хён, ты тяжелый, как… как… как Шивон! – с трудом произнес Хичоль, выравнивая дыхание.
- Это просто ты слабый, - вроде как съязвил Чонсу.
- Зато красивый, - фыркнул Хичоль. – А теперь выкладывай – кто виноват?
- Кто – кто? – не понял Чонсу.
- Из-за кого ты так активно убиваешь свою печень?
- А…. ты о Донхо….
- О ком? – Хичоль посмотрел на Чонсу.
- Да так…
- Итук! – Хичоль занес руку для удара. Чонсу поморщился – лапка у Золушки была тяжелой.
- На пятом этаже новый жилец – Шин Донхо. Пока просто снимает квартиру, но Сонхён по большому секрету рассказал, что мальчик ее купит.
- И?
- Донхо невероятный…. Он такой милый. Когда я столкнулся с ним в лифте, я подумал, что увидел ангела – такая у него милая улыбка…
- Так, без сравнений с ангелами, - поморщился Хичоль. – Ты не рассказ или книгу пишешь, ты мне, МНЕ, рассказываешь, что случилось. Обойдемся без литературы.
- Я несколько раз сталкивался с ним в лифте и в подъезде. И всякий раз сердце словно забывало, что должно, вообще-то, биться. При виде него я будто обретал крылья и взлетал, наплевав на проблемы. – Игнорируя протесты донсена, продолжил Итук.
- Короче, влюбился, - констатировал Хичоль. – И в чем проблема? Ты вдруг вспомнил, что лет стопиццот назад тебе нравились девушки?
- Он младше меня на одиннадцать лет, - прошептал Итук, боясь реакции Хичоля. Хичоль считал, что приемлемая разница в возрасте – от полугода до трех лет. Если больше, то это уже извращение.
- Мда, Су. Тут попахивает совращением малолетних, - усмехнулся Хиним. Не веря своим ушам, Чонсу повернулся к донсену. Тот улыбался своей самой мерзопакостной улыбочкой. И она не предвещала ничего хорошего. – Старо-древний ангел Итук соблазняет молоденького соседа. Брутально, ничего не скажешь.
- Чоль, о чем ты думаешь?! – Чонсу хотел подскочить в возмущении, но, потеряв равновесие, грохнулся с дивана на пол, вызывая у Хичоля приступ истеричного хохота. – Какое, к чертям, соблазнил?! Какое совращение?! Убейся тапком! Или нет! Я сам тебя убью тапком!! Я никогда не думал о нем так низко!
- Ну вот, приехали. Теперь это низко. А как Канина соблазнять - все отлично. Меня геем делать – все нормально. Кюхёна научить прелестям соблазнения – это же долг каждого Итука! А думать о том, чтобы трахнуть один раз симпатичного соседа, так нет! Мы же святые! – Хичоль снова зашелся в истерике от смеха.
- Хичоль, вот я протрезвею – и тебе не поздоровиться, - Итук попытался говорить хладнокровно и угрожающе, но речь прерывалась иканием и вообще была малопонятной, поскольку Чонсу уже клонило в сон.
- Мой тебе совет, хён. Скажи ему, - произнес Хичоль, помогая Итуку подняться. Довел его до комнаты, уложил и добавил: - Не примет этого – значит, зря убиваешься.
- В этой жизни ничего не бывает зря, - вздохнул Чонсу. – Просто мне больше никто не нужен. Мне самому плохого от этого.
- Понимаю, - улыбнулся Хичоль.- Но все же, чем принимать решение – проспись и протрезвей. А потом будем действовать по ситуации.
***
- Смотри, Хичоль, он собаку выгуливает! – прошептал Итук, умиляясь. Хичоль же проклинал себя за малодушие и неумение отказать целой толпе донсенов. Уже месяц Итук следил за Донхо, привлекая к этому «интересному» занятию младших.
- Если это собака, то игрушечный далматинец Хёкдже – просто великан, - пробурчал Хиним, стараясь не смотреть на это издевательство матушки-природы. И от этого недоразумения на лапках был в восторге Чонсу. И Донхо. И все его хёны. И даже Золушкины донсены умилялись, глядя на это маленькое мохнатое нечто.
- Хичоль, он, как и наша Рыбка, обожает обнимать со спины! – Итуку, кажется, нравилось все, что делал Донхо. У Хичоля складывалось нехорошее впечатление, что если бы этот новый сосед оказался маньяком, Итук и тогда бы радовался, что у «его милого симпатичного добренького ангелочка» такое незаурядное хобби.
- Ой, Хичоль, он мороженое уронил! Может, купить ему новое?.. – Чонсу уже даже встал со скамейки, на которой они устроили свой «штаб наблюдения». Хиним с трудом успел его поймать и усадить на место.
- Не глупи, Су, у него шесть хёнов, - яростно зашипел Хичоль на ухо хёну.
- Знаешь, Чоль, я думаю, что сегодня я скажу ему о своих чувствах, - Итук посмотрел на донсена и уверенно улыбнулся.
- Валяй, - зевнул Хиним. Примерно каждые два-три дня Чонсу заявлял, что все, он готов, вот сегодня, именно сегодня он все расскажет Донхо. Но через полчаса его боевой пыл угасал, и он откладывал все на «как-нибудь потом».
- Ну, я пошел, - неожиданно для Хичоля Чонсу отдал ему свою бейсболку, газету, за которой скрывал свой влюбленный взгляд и направился к Донхо. Золушка сидел, открыв рот от удивления. Рядом приземлил свою пятую точку Генри.
- Хён, рот-то прикрой, - сказал он, заботливо поднимая нижнюю челюсть и придерживая ее рукой, чтобы снова не отвалилась. – Кюхён уже в кустах с диктофоном. А Ми на дереве с камерой. Ничего не пропустим.
***
- Донхо? – услышал парень чей-то голос. Обернулся – и выдохнул с облегчением. Он терпеть не мог незнакомцев. А это всего лишь сосед с седьмого этажа. Кажется, Чунсу.
- Чунсу-шщи? – слегка поклонился он в приветствии.
- Чонсу, - мягко поправил сосед. Донхо снова поклонился, на этот раз с извинениями. – Ничего, если я составлю тебе компанию?
- Почему бы и нет, - пожал плечами парень. Он только недавно выкупил квартиру, но уже успел подружиться с кучей народа. И благодаря Кевину (или Сонхёну, как его звал весь подъезд) знал, что на десятый этаж лучше не подниматься. Как говорил Хонки с третьего, десятый этаж – рай для любого нормального парня. Целая женская общага. В каждой квартире, коих на этаже четыре – по несколько девушек. Что примечательно, девушки не боялись жить в мужском подъезде. Все соседи были только рады помочь девочкам. Но он отвлекся. Кевин, наряду с неизвестной никому Золушкой, был главной сплетницей подъезда. Он знал о соседях такие факты, о которых они и не подозревали. Кевин рассказал ему о седьмом этаже. Седьмой этаж практически сразу после сдачи постройки переделали в квартиру громадных размеров. Кто за это заплатил, умалчивалось. Хотя Кевин имел на этот счет свои подозрения. Так вот, в этой квартире и жил Чонсу-шщи и армия его донсенов. Насколько понял Донхэ, раньше их было четырнадцать. Но что-то в святом семействе произошло и их осталось только двенадцать.
-Донхо, ты живой? – перед его лицом сосед помахал рукой. – Все в порядке?
- А что не так? – буркнул Донхо, стараясь не выказать своего смущения.
- Ты уже минут пять буравишь взглядом дерево, - ответил Чонсу.
- Возможно. Знаете, Чонсу-шщи, я вспомнил, что у меня много домашки, я пойду домой, - быстро произнес парень и, подхватив собачку, скрылся в подъезде. Не подумав, что сейчас середина лета и каникулы в самом разгаре.
- Вселенский облом, - вздохнули кусты.
- Я еще не встречал таких лузеров, - ответило дерево. И добавило на китайском: - Куйсянь, а как я отсюда слезу?
Кусты ответили истерическим хохотом.
- Как влез, так и слезай, - кусты все еще дергались от смеха.
- Боюсь!!! – пропищало дерево на китайском.
- Кю!!! Ми!!! Я вас не то, что тапком, носками Хёка задушу!! – Чонсу попытался стащить с дерева китайца. Но тот залез еще выше. Кю, воспользовавшись этим, вылез из кустов и рванул в сторону Хичоля.
Донхо за этим наблюдал из окна. Улыбался своим мыслям и бегающему по двору Чонсу-шщи. В груди разливалось привычное тепло. При виде соседа с седьмого этажа у Донхо возникало ощущение защищенности и заботы. Хотя заговорили они нормально только сегодня. Донхо знал его только по слухам. Но особого значения им не придавал. Что такое слухи? Кто что-то ляпнул, второй не понял, но передал третьему и так далее. По слухам, у Донхо дома три собачки. А она всего одна. Как после этого верить всему, что говорят?
Наконец Чонсу стащил китайца с дерева и принялся за поиски сбежавшего донсена. «От праведного гнева никому не скрыться!» - кричал он, пытаясь добраться до младшего через мощную защиту остальных донсенов. Донхо усмехнулся. Он знал, зачем к нему подходил Чонсу. Илай все время с беспокойством предупреждал его о том, что «этот псих с седьмого» за ним следит. Плюс, кое с кем из донсенов Чонсу-шщи он подружился. И тот по большому секрету рассказал, что их самый старший хён влюбился в какого-то нового жильца. Но поскольку после Донхо никто не переехал в этот подъезд, можно было с уверенностью говорить, что Чонсу-шщи влюбился именно в него. Сначала парня это испугало, и он старался его избегать. Но однажды, выйдя из душа, он понял – даже если бы Чонсу на него набросился – Донхо бы не стал сопротивляться. Потому что никто, кроме него не вызывал в нем такую бурю эмоций.
***
- Черт побери, Кюхён, сколько раз тебе говорили – не трогай штопор!! – Хичоль был готов растерзать донсена.
- Это не я! Я умею штопором пользоваться!! – Кюхён с вызовом посмотрел Хиниму в глаза, одновременно закрывая рот Ми, который пытался пробурчать что-то похожее на «профессионал».
- Кто?! Кто из вас, малолетних идиотов, сломал штопор?! – на помощь Хичолю пришел Сонмин. – Чем теперь вино-то открывать?!
- Боже мой, неужели это прям такой великий праздник? – покачал головой Йесон.
- Нет, милый мой донсен. Это просто окультуренный повод напиться до зеленых человечков. Хотя тебе они не грозят, - Хичоль мило улыбался, заталкивая китайцев в лифт. – Без штопора не возвращайтесь! - бросил он им.
- Так, давайте все проверим, - вздохнул Кевин. – По списку: торт – есть, салаты – есть, алкоголь – есть, напитки для детей… кто написал?!! – есть, закуски – есть. Нет – штопора, праздничного настроения и виновников.
- Штопор – организуем, настроение – настроим, виновники – явятся, - «отрапортовал» Хангён.
- Тогда все хорошо, - Кевин попытался непринужденно улыбнуться, но, сидя рядом с Йесоном, это удавалось не очень хорошо. Особенно, если учитывать, что он постоянно бросал пугающие взгляды на губы Кевина.
- Нашли! – в квартиру ввалились Ми и Генри, вяло отбиваясь от таких же вялых преследователей – Хонки и Джея. Генри торжественно вручил штопор Хичолю и упал на диван. Но тут же подскочил, будучи ужаленным булавкой. Приняв сидячее положение, Кисоп снова убрал булавку и уселся так, что всем своим видом он показывал, что диван – его частная собственность, по ошибке оказавшаяся в квартире этих неизвестных ему людей.
- Идут! – послышался голос Сонмина, которому о приближении виновников доложил Шиндон по телефону.
- Так, всем занять исходные позиции! – скомандовал Хичоль. – Все помнят свои действия?
- Хён, твою мать, это же не военная операция, сядь уже! – послышался из-за дивана недовольный голос Кюхёна. – Генри, свет!
В квартире воцарились тишина и темнота. Двери лифта с тихим звуком распахнулись.
- Как тихо… - удивился один из вошедших.
- Даже непривычно, - усмехнулся второй.
- С годовщиной!!! – оглушили их крики донсенов и хёнов.
- Было подозрительно тихо, - усмехнулся Итук, глядя на то, что сделали донсены. Стол накрыт, квартира сияет чистотой, под потолком блестит огромная лента с надписью «Донхо, год – немалый срок рядом с этим стариком! Как ты его терпишь?!».
- Черт побери, ребята, вы самые идиотские донсены, - расчувствовался Чонсу. К нему подошел Сухён и протянул открытку. «Чонсу-шщи, год – рекорд пребывания рядом с этим врединой. Как ты его терпишь?!».
- Придурки, - пробормотал Донхо, прочитав открытку.
- А сейчас, пока все в здравом уме и трезвой памяти, Чонсу, поцелуй своего спиногрыза! – объявил Хичоль, давая знак Шивону и Илаю. Под громкие скандирования «Целуй! Целуй! Целуй!» смущенный Чонсу прижал к себе парня и легко поцеловал. И тут же чертыхнулся во весь голос, обещая лишить этот мир Шивона. Донхо же просто хохотал, но взглядом давал понять, что Илай – труп. Одновременно с поцелуем эти двое открыли бутылки с шампанским и облили целующихся.
- Вы не просто придурки, - покачал головой Чонсу. – Вы самоубийцы.
- Возможно, - пожал плечами Хичоль. – Объявляю нашу пьяную вечеринку открытой!!
Уже ближе к утру, когда даже самые стойкие попадали спать, Чонсу обнял Донхо и прошептал ему в макушку:
- Боже, мне никто кроме тебя не нужен…
- Ну, я еще не Боже, я только учусь, - хмыкнул Донхо. Романтика момента была убита сарказмом. – И я тебя люблю, только будь добр, усни.
@темы: pics, фанфики, творчество мое неубиваемое, Кевин и его бичез, I'm gonna be a bad boy, "ЭЙ, Я ПИШУ КЛАССНЫЕ ФАНФИКИ, ПОНЯЛ, ДА?"(с), Драгоссо, остался у меня на память о тебе портрет работы Пабло Пикассо, Caught in your bad romance
-
-
10.12.2012 в 06:49Ещё про Есона с Кевином напишите
-
-
11.12.2012 в 16:04