[sirlightdragonix]

совсем недавно синклер 2к делилась своим кладбищем фанфиков. и я подумал, что мне стоит нагло повторить, потому что вот уже месяц у меня выходит какая-то невнятная муть, и я вряд ли что-то с этим сделаю. ну, могу конечно просто забыть про них, но порой это невозможно сделать - свое же, родное. пусть и фиговое.

1. Шайни, и даже Джинки-центрик. страшная история о том, как Джинки попытался сбежать в выдуманный мир, но не смог. А вообще, тут все сошли с ума.
Создать новую реальность оказалось проще простого - всего три неудачных попытки (равно три выкидыша неслучившихся вселенных) и пара лопнувших капилляров. Первая попытка - постапокалипсис с выжженной землей, ходячими мертвецами и кучкой выживших. Зомби достаточно быстро одержали верх - пока они грызли кости Тэмина, Джинки стирал эту реальность и создавал новую. Вторая попытка - прогресс технологий, умные машины и роботы вместо людей. Джинки не стоило смотреть в детстве Терминатора - пока робот-убийца шел по следу Джонхёна, Джинки наспех придумывал вселенную номер три. Реальность третья была похожа на реальность, окружавшую Джинки - спешащие по делам люди, неумолкающие клаксоны и охота на не_таких. Но этот мир лопнул, как мыльный пузырь, просто потому, что Джинки не хотелось видеть тоже самое и в своей голове - хватает того, что вокруг.
Окончательный вариант оформился не сразу - реальность была похожа на нестабильный кадр, в котором ежеминутно сменялись декорации и главные персонажи. Джинки искал подходящих героев - его новой реальности нужны были герои, которых было немного в мире вокруг него.
Джинки создал Крепость Икс, экзонимов и воинов силы - героев своего времени и своего места.
Джинки создал непобедимых врагов - людей с неугасающей ненавистью к не_таким.
Джинки создал маленький ад для не_таких и переписал их судьбы.
/Джинки впал в сон, и никто - ни Тэмин, ни Ки, ни Луна - не могли его разбудить. Сил Луханя не хватило на то, чтобы влезть в его мысли или заставить его разум работать.
- Джинки сбежал, - констатировал Джонхён.
Комнату Джинки закрывают на все замки./

2. Тэмин/Сехун. оно должно было отправиться на кроссовер фест, но само улеглось в гробик и закопалось, я не виноват. АУ, в которой путешествия на старой машине эквивалентны счастью.
в шестнадцать голову кружат идеи свободы, ветра в волосах и пустых карманов. в двадцать перед глазами открываются перспективы и возможности, скатертью стелются до горизонта, яркого и светлого, как и будущее.
но в восемнадцать бурлит кровь, сердце жаждет приключений (а может, это задница), а здравый смысл спит, укрывшись разумом.
сехун не очень любит активный отдых - он бы полежал на кровати, поторчал в интернете, поругался в соцсетях с троллями (в интернете кто-то не прав!) или просто поспал. но вот определение "шило в заднице" описывает ли тэмина самым точным образом, и, наверное, этого даже хватит, чтобы все понять. (это если исключить слова "красивый", "сексуальный", дурацкий" и еще штук двадцать определений, но у сехуна всегда было хорошо с подбором прилагательных).
и сехун почти не удивляется, когда тэмин падает на его кровать и говорит:
- давай попутешествуем? ты, я и моя машинка.
сехун совсем не удивляется - он злится и скидывает тэмина на пол. он бы еще предложил скалолазание, виндсерфинг и полет на луну.
- нет, нет, нет и еще раз нет. никогда. ни за что. не-а. ноуп. - сехуна не заткнуть, но тэмин мастер в затыкании людей и чемпион мира по запихиванию носков в рты. а еще тэмин гений убалтывания, уговаривания и гадкого шантажа, поэтому сехун сдается на пятой минуте уговоров и идет собирать вещи. тэмин танцует победную румбу на его кровати и поет идиотскую песню собственного сочинения со словами "сехун прилипнет задницей к дивану, но я его спасу".
- спасибо за спасение, прекрасный принц, - сехун бросает мятую футболку в лицо тэмина и довольно улыбается, когда попадает в цель - баскетбольное прошлое не прошло даром.

в картах тэмин разбирается очень плохо, с GPS вообще не дружит и постоянно ругается, а еще не знает, куда именно хочет поехать. сехуну очень хочется выйти из машины и хлопнуть дверцей, чтобы этот драндулет сломался окончательно и тогда все лето можно будет провести в горизонтальном положении. но тэмин упорно ведет карандашом по карте и почти доводит до мексики, когда сехун карту отбирает и предлагает просто выехать за город. ну так, для начала, а там - как дьявол дернет или куда глаза глядят. тэмин решает, что ехать в неизвестность гораздо лучше, потому что чувствует он себя так же. школа окончена и вроде документы поданы в университет, выбранный мамой из десятков похожих, но что ждет впереди - не ясно, и тэмин знает, что сехун чувствует себя аналогично.
куда идти, что делать, как быть вообще?
едва тэмин выезжает на трассу и увеличивает скорость под ворчание сехуна, как приходит ответ - просто ехать на горизонт и постараться в нем раствориться.

3. Лухань/Чонин; кроссовер с Ди-Грей меном.
- Почему все именно так? - спрашивает Чонин, теребя цепочку на шее.
- Как? - переспрашивает Сехун.
- Почему мой Дар телепортации выбрал именно меня, а не, скажем, Кёнсу?
- Потому что это твоя страсть - появляться как черт из табакерки, а не Кёнсу, - Сехун кивает одному из проходящих мимо техников и встает, отряхивая плащ. - А мне мой Дар достался, потому что я такой же охуенный, как ураган. - Сехун срывается с места на высокой скорости и вскоре исчезает за поворотом.
- Вот и поговорили, - слышит Чонином голос Луханя откуда-то сверху. Лухань сидит на одной из горгулий и весело качает ногой - в такт раскачивается и горгулья.
- Я говорил, что Сехун меньше всего подходит для таких разговоров. Он все еще считает, что Дар - это здорово. Убивать акум - это здорово. Быть сраным экзорцистом - это, черт возьми, здорово.

4. Лухань/Чунмён и история в которой диалога больше, чем чего-то еще. А еще мистика, ангелы-демоны и секс.
- Напомни мне, на что я променял свою душу? - Чунмён отряхивает пыль с ветровки и вытаскивает из кармана колбу, длинную и тонкую.
- Кажется, на бессмертие и могущество, - отвечает Лухань, принеся еще три колбы - они полны белёсой клубящейся субстанции и если их встряхнуть, что Лухань и делает, то можно услышать тихи горестные стенания. - Тут сто восемьдесят, а тебя ждут еще тридцать. Иди работай.
Чунмён качает головой, но идет - идет среди трупов и развалин, принюхиваясь - ищет души, еще заключенные внутри умирающих тел. Важно вовремя их собрать, иначе с последним выдохом душа отправится на перерождение, а Чунмён очень не хочет портить себе статистику. За четыреста лет работы ни одной упущенной души, почти рекорд для Жнеца.
"Почти" Чунмёна заключается в Лухане.
- Землетрясение - это нечестный ход, - говорит Чунмён тихо, но его все равно слышит и материализуется рядом.
- Демоны не играют честно, Чунмёни. Да и за одно такое землетрясение можно собрать больше, чем за весь год.
- Ты ленивая жопа, Лухань, - улыбается Чунмён - души в колбе трясутся от страха, а Луханю внезапно хочется материализовать здесь кровать или диван.
- Ты сраный извращенец, у тебя все на лице написано, козел, - Чунмён бросает в Луханя горсть песка. - Хрен тебе, а не секс.
- Таки хрен или секс?

5. Это должны были быть ЧанБэки, но все свелось к Бэкхён-центрику и страшному холоду.
Бэкхёну холодно.
Каждую минуту, каждую секунду.
Холодно.
Под двумя одеялами, в трех кофтах, даже в самую душную ночь.
Без причины, видимой или невидимой, ясно или непонятной - без какой-либо причины.
Холодно.
Этот холод рождается где-то в животе. Он ползет вверх, расползается по телу. Добирается до горла, выливается с каждым словом, выползает с каждым движением век.
Бэкхён не чувствует рук - но не от холода изнутри. Холодная игла раз за разом впивается в пальцы. Бэкхён почти не смотрит на свои руки. На канве расцветает ярко-оранжевыми цветами гигантский гиацинт. Бэкхён механически вышивает неаккуратные крестики-нолики - совсем не следит за вышивкой. Нитки повылезали, перекрутились, а на изнанке буйно цветут узелки - а на изнанке хаос.
Как и в душе Бэкхёна.
Ярко-оранжевый должен греть, думает Бэкхён. Но не греет. Как и ярко-желтый до него. Или красный. Как и все предыдущие цветы, напоминающие солнце.
Бэкхён сидит в кресле часами - ему страшно двигаться по пустой квартире. Холод сковывает все его существо.
По стенам расползается морозная вязь, а на окнес хрустом вырастает картина из снежинок. Бэкхён кутается в плед и плетется на кухню. Кажется, под ногами хрустит свежая ледяная корка
Не дом, а а дворец Снежной Королевы.
И Бэкхён, кажется, совсем не Кай.
Бэкхён заливает в себя кофе - обжигающе-горячий, даже вкуса не разобрать. Бэкхён каждый раз надеется, что напиток согреет изнутри, хоть самую малость, хоть на секунду.
Но кофе застревает в кишках куском льда.
Холодно.
Боже, как же холодно.