Наверное, у всех случаются такие дни, когда хочется много ныть по пустякам. Потому что настроение мудацкое. И не знаешь, от чего оно такое. Может, погода – темные-темные тучи, светло-серое небо, никакого ветра и ни намека на дождь в ближайшие минут пятнадцать.
Мама спросила «ты плохо спал?»
Я не ответил. Потому что знал, что огрызнусь. Что отвечу небрежным тоном, который никому не понравится. Я с самого пробуждения такой – мрачнее тучи. Может, если бы это был мультфильм, надо мной летала бы черная-черная туча с множеством гроз и обильным ливнем. Если бы это был фильм, то я был бы черно-белым, и саундтреком играл бы похоронный марш. Или дез-металл. Но это жизнь, без саундов и спецэффектов. Все настроения – голосом, еле заметным взглядом и опущенными уголками губ.
Может, следовало спросить «ты плохо проснулся?»
Было бы попаданием в десятку, держите ваш приз. Потому что день зависит от пробуждения. Сон не имеет значения, потому что я все равно не помню, что снится. А если сон, как состояние – я сплю, как труп, как бесчувственное бревно. А вот пробуждение – это начало дня, первые его аккорды, первые его строчки. Если они хорошие – тебя затягивает, хочется продолжения. А если нет, а переключить/перелистнуть возможности не представляется, - приходится терпеть и ждать, когда трек отыграет последние биты. И все движения на репите, и слова – на автомате. В голове ни грамма счастья, а на душе – торнадо страха.
Сейчас, когда прошел уже месяц с возвращения домой, и последние отзвуки эйфории отзвучали, становится страшно. Потому что понимаю, что слишком привык к жизни в одиночестве. Что корни уже отсыхают. Потому что отвык делать всю ту кучу мелочей, которые были так привычны раньше. Я забываю поцеловать на ночь маму. Я забываю, что нужно иногда сидеть с папой на кухне. Я забываю, что не видел братика несколько месяцев. Я забываю, что нужно быть терпимее, потому что я уже не один. И что не я решаю.
Ведь когда-то я был сущим ангелом. Куда девался тот ангелок? Почему я такой нетерпимый, сварливый, мрачный?
Нет, не так.
Почему я становлюсь таким все чаще?
Я не терплю, когда песни, которые я слушаю, называют гадостью. Оно не может быть гадостью. Или может, но это не значит, что это можно называть гадостью. Потому что надо думать о том, что оно мне нравится. Если я зову песни идиотской – это не со зла. Я знаю эту песню, люблю, но она идиотская, потому что а) надоела; б) заела; в) я ее слишком люблю.
И если я что-то говорю, чем делюсь – слушайте меня, пожалуйста. Ведь я хочу поделиться. Я не хочу чувствовать себя стоящим возле стены. С тем же успехом я могу встать у холодильника открыть его и сказать –
Знаешь, у меня в голове есть рисунок. Я очень хочу его нарисовать. Но я не умею. Но, знаешь, он такой живой. Он так и просится на бумагу. Я хочу нарисовать Сехуна. С его разноцветными волосами. Сехун стоит спиной ко мне. А с его разноцветных волос слетают райские птицы, такие же разноцветно-яркие, с длинными хвостами, которые опутывают шею Сехуна. А сам Сехун обнажен, но рисунок лишь по плечи.
Холодильник мне ответит ровно столько же, как и.
То есть ничего. Потому что холодильнику, возможно, тоже не нравится Сехун. Потому что я слишком часто и много о нем говорю. Но ведь я не один такой. Мне тоже неприятно, когда мне постоянно говорят о Тэмине. Потому что мне на него все равно. Абсолютно. Фиолетово.
Иногда я сам себе кажусь Чанёлем.
Я не понимаю, почему людям нравится общаться со мной. За что? Ведь я так много ною. Ведь я – большой кусок дерьма, который только и делает, что жалуется на жизнь, источая в воздух флюиды и разряды мрака и депрессии. И этот самый кусок не собирается что-либо менять, потому что трус распоследний.
Хотя не так.
Я не так часто кусок депрессивного дерьма.
Гораздо чаще я улыбаюсь, смеюсь и веду себя, как идиот. Хэппи Вайрус. С одной оговоркой – слабоватый вайрус.
Я кажусь себе Чанёлем. Стереотипным фиковым Чанёлем. С одним лишь отличием – у меня нет ни Криса, ни Бэкхёна, ни Кёнсу.
Потому что я один, пока остальные, включив вай-фай, включив компьютер, работают не покладая рук. Я чувствую себя ребенком, которому мало, очень мало, слишком мало внимания.
Потому что я хочу за столом обсуждать, что-то рассказывать, что-то говорить, и получать что-то в ответ.
А не видеть склонившиеся над гаджетами головами, не замечать отмахиваний и не слышать «не грузи».
Кажется, я слишком привык жить в своей скорлупе, что не заметил, как многое вокруг изменилось. И я – тоже.